Микрочипы для ЕГЭ

Попробуйте решить несложную задачку. У девушки-абитуриентки технического вуза на специальность с «физическим» уклоном согласно результатам ЕГЭ 80 баллов по русскому языку и 50 баллов — по физике; у её конкурента — юноши — 50 баллов по русскому языку и 70 по физике. Кто из них имеет больше шансов поступить в данный вуз на искомую специальность? Правильно, девушка, которая, однако, судя по оценкам её знаний школьного курса — в большей степени гуманитарий. Юноше же, если он непременно хочет стать студентом, а здесь его обошли по конкурсу, надо искать какой-то другой вуз, где его суммарные 120 баллов — действительно проходные; будет ли это технический университет или филология — выбирать ему. С гуманитарными специальностями, как вы понимаете, абсолютно такая же ситуация: физик может отправиться в лирики-филологи, и без разницы, что у него по русскому 20 баллов, потому что он путает Пастернака с Бальмонтом.

Такую «несправедливость» — в вузы порой попадают не те, кому надо, — заметили в Федеральной службе по надзору в сфере образования и науки (Рособрнадзор) и подготовили предложения, чтобы — цитирую отчёт с заседания Общественного совета при ведомстве — «в правилах приёма баллы по профильному предмету имели другой вес… по сравнению с непрофильными предметами».

Конечно, определённая логика в этом есть. Более того, если честно, именно так мы и жили предшествовавшие ЕГЭ десятилетия. Нет, никаких «весовых коэффициентов» не было, оценки вступительного экзамена просто суммировались. Однако все понимали, что пятёрку за сочинение в техническом вузе получить куда легче, чем ту же оценку по математике или физике; схожее отношение было к экзаменам по точным дисциплинам на гуманитарных специальностях…

Однако куда мы пришли таким образом? И что будет, если мы зайдём в том же направлении ещё дальше? «Специалист подобен флюсу, его полнота одностороння» — в XIX веке назидал Козьма ПРУТКОВ. Классическое образование было гармоничным. «Сливки» тогдашнего инженерного общества — инженеры-горняки и путейцы — владели не только профессией, но и превосходно разбирались в литературе, интересовались музыкой — вплоть до того, что их обучали танцам и хорошим манерам!

Потом началась советская «образованщина». Когда стало в порядке вещей, что инженер владеет русским языком лишь в объёме, необходимом для написания заявлений в местком. Поразила эта болезнь и гуманитарные специальности: здесь не дружили уже с «царицей наук» математикой…

А ведь в современном мире жизнь требует от профессионала быть сведущим в самых разных областях знания — иначе он неконкурентоспособен. Нет, внутри страны-то все будут в равной степени глуповатыми, тут опасаться нечего. Но не будем забывать, что нынче любая конкуренция глобальна. Уступая в уровне иностранным коллегам, наши специалисты не смогут превзойти их в уровне выпускаемых продуктов — то есть мы обречены жить за счёт природных ресурсов.

И есть ещё такая вещь, как «общая культура». Немодное нынче слово, да. И это тоже показатель падения этой самой культуры. Зачем она нужна? Некультурный человек не может быть «компетентным гражданином». А если некомпетентного, не умеющего думать, не разбирающегося в государственных вопросах гражданина допустить до управления страной, это будет ужас полный.

Что у нас сегодня и происходит. Десятки, сотни тысяч людей искренне заинтересовались социальными, государственными проблемами. Это замечательно, но послушаешь, как рассуждают «энтузиасты-оппозиционеры», — и за голову хватаешься. Незнание элементарных вещей, отсутствие навыков логического вывода… И это люди с университетскими дипломами!

А что ж за «профессионалы» появятся спустя пять лет после введения «льготных коэффициентов»? Не разнесут ли они Россию по кирпичику, как некогда варвары разнесли Рим? Только варвары, как известно, из дальних степей прискакали — а мы своих варваров вырастим сами…