новости Екатеринбурга > Общество > Отец яблок

Отец яблок


25-09-2013, 08:00. Разместил:

Крохотный по екатеринбургским меркам квартал частного сектора, расположенный в квадрате улиц Челюскинцев, Антона Валека, Октябрьской и Февральской революций — в каком-то смысле граница не только между зонами застройки, но и между эпохами. В самом деле: вышел человек из отеля «Хаятт», прошёлся по стройплощадке будущего небоскрёба «Исеть», перешёл через дорогу… и попал в самый натуральный XIX век. Узенькие, булыжником мощённые улочки, дощатые палисадники, деревянные одноэтажные «избушки» — картина, более-менее аутентичная для городской окраины, но никак не для центра полуторамиллионного современного мегаполиса. Впрочем, неаутентично — не значит «плохо», Совсем даже наоборот. Ведь этот квартал — самая настоящая архитектурно-историческая жемчужина Екатеринбурга. А сердцевина этой «жемчужины» — на первый взгляд скромный деревянный особнячок под милицейским адресом «дом № 40». Более известный как «усадьба КАЗАНЦЕВА». Именно с этого дома, точнее, с яблоневого сада, расположенного во дворе, начиналась ровно сто лет назад история уральского садоводства.


В этом доме сегодня располагается музей садоводства Урала. Фото: из архива Музея истории плодового садоводства Урала.

 Три шага к победе

Да-да, это не опечатка: до 1913 года фруктовых садов на Среднем Урале в помине не было. Сегодня это практически невозможно представить, но сто лет назад для жителей Екатеринбурга яблоки, вишни, груши были чем-то вроде экзотических фруктов, редко встречающихся на прилавках магазинов и очень-очень дорогих по цене. Разгадка проста: климат на Урале суровый, а почвы подзолистые. Дичок ещё худо-бедно может выжить и даже дать скудные плоды, а вот окультуренные сорта — увы. Оговоримся — известные на тот момент сорта. Вроде апорта алма-атинского, мекинтоша или ранета Симиренко. Екатеринбургский бухгалтер Дмитрий Казанцев, купивший в 1913 году дом на улице Коробковской (ныне Октябрьской революции), умного слово «помология» (наука о разведении плодовых деревьев) не знал — может быть, потому у него и получилось сотворить невозможное. Дилетанты вообще великая сила. Америку, как известно, открыл генуэзский коммерсант, порох — монах-францисканец, кардиостимулятор — военно-морской инженер… список можно продолжать до бесконечности. За плечами тридцативосьмилетнего Дмитрия Казанцева к моменту, когда он рискнул попробовать себя на ниве селекции, не было никакого специального сельскохозяйственного образования. Только талант, интуиция и творческий энтузиазм. Мало для победы? Как знать, как знать.

У каждой победы — свой уникальный рецепт. Рецепт от Казанцева не только уникален, но и сложен, и «многоходов» — а главное, построен сугубо на «методе научного тыка». Первый шаг — купить дом с участком, расположенным в природной низине, а значит, надёжно закрытым от зимних ветров. Второй шаг — понаблюдать за профессионалами. Друг и учитель Дмитрия Казанцева, садовод Кузьма РУДЫЙ из Нижнего Тагила, к моменту их знакомства давно и успешно занимался опытами по разведению «окультуренных» яблонь — правда, плоды их были мелкими и кисловатыми. А нужно, чтобы крупные и сладкие. Чтобы ничем по вкусовым качествам не отличались от того же апорта. Отсюда логически вытекает третий шаг: ломать устоявшийся в садоводстве шаблон, который создавался века в тёплых областях с мягкими зимами и плодородными почвами. Точнее, гнуть. В прямом смысле слова. Методика проста и гениальна: берётся боровинка или грушовка, скрещивается с зимостойкой титовкой, а получившийся гибрид высаживается в почву и… прижимается специальным утепляющим каркасом к земле, так чтобы с наступлением холодов оказаться полностью под слоем снега, где температура, как известно, не опускается ниже минус пяти по Цельсию. Что получилось? Правильно, новый сорт, теоретически зимостойкий, но к пищевому употреблению пока что малопригодный. Зато из него можно сделать ещё один гибрид, а из этого гибрида — третий, четвёртый, пятый, и так до тех пор, пока нужный результат не будет достигнут.

Старик Мичурин нас заметил…

Экспериментами в области селекции Казанцев начал заниматься ещё до революции — а признание получил всего за несколько лет до смерти, в 1939 году, когда созданный им путём многократной гибридизации сорт Кордик (названный в честь двух его первооткрывателей, Кузьмы Осиповича Рудого и Дмитрия Ивановича Казанцева) завоевал серебряную медаль на ВДНХ. Ничего удивительного в этом нет: даже у великого советского селекционера Ивана МИЧУРИНА, имевшего в распоряжении более мощную научную базу, на создание аналогичных гибридов ушли годы — а у Казанцева, кроме его садика на улице Коробковской, в первые годы не было под рукой ни теплиц, ни лабораторий, ни штата ассистентов. Однако лаборатории появятся — но лишь в начале 30-х годов прошлого века, когда на Среднем Урале возникла первая государственная селекционная станция, в то время известная как Свердловская опытная станция садоводства. К этому моменту Дмитрий Казанцев уже выведет несколько новых, вполне пригодных для промышленного производства сортов: к примеру, Любимец, Кизерская красавица, Райка, Нарядная. Кордик, удостоившийся награды в Москве, «в тираж», к сожалению, не пошёл, оставшись в истории плодоводства чем-то вроде знаменитой «камеры Обскура» — прародительницы кинопроектора. А вот гибриды, полученные от «титовки» и «китайки», сотрудников селекционной станции весьма заинтересовали. Поэтому в 1934 году сад Казанцева стал официальным подразделением селекционной станции, её научно-экспериментальной базой, а сам Дмитрий Иванович — чем-то вроде главного эксперта, разработчика технологий и генератора идей. Карьеру в науке, к сожалению, он сделать не сумел — сказались и преклонный возраст, и сложный характер, неумение «прогибаться» под высокое академическое начальство. Хотя талант Казанцева признавал сам Мичурин — и не только признавал, но и дал уральскому самородку для разведения на уральской земле несколько своих экспериментальных саженцев.

Парадокс, но факт: то, чем занимался Казанцев, и то, что впоследствии взяли на вооружение официальные «мичуринцы», иначе как экспериментами с генетическими мутациями не назовёшь, хотя само слово «генетика» в сталинские времена было чуть ли не ругательным. Впрочем, по мнению известного верхнепышминского садовода Анатолия БАЗИЛЕВСКОГО, целенаправленно подобрать нужную комбинацию генов для выведения нового сорта практически невозможно — это что-то вроде рулетки, лотереи, для «выигрыша» в которой нужны десятки тысяч семян скрещённых яблонь. И хорошо, если из этих десятков тысяч одно-два в результате дадут комбинацию генов, усиливающую у яблони процессы фотосинтеза — а фотосинтез, в свою очередь, делает яблоню более урожайной и зимостойкой. Но это, как говорится, научные тонкости, непонятные простому обывателю. А вот сорта яблонь, выращенных на уральской земле из гибридов Казанцева, — Первенец Красавки, Кизерец, Кизерка, Радуга, Кизер летний, Красавица Титовка, Комета, Татрай, Кизерит, Приветный, Настенька, Серебряное копытце, Дочь Радуги — реальность, данная в ощущения и современным садоводам, и рядовым любителям яблочек. Причём не только на Урале: по словам директора музея плодового садоводства Среднего Урала Геннадия КОРОЛЕНКО, сорта яблонь и груш, полученные из гибридов Казанцева, сегодня растут не только в уральских садах, но и в хозяйствах Саратовской области и Краснодарского края. Так что известная песня Бориса ГРЕБЕНЩИКОВА «Отец яблок» — в каком-то смысле и про Дмитрия Казанцева тоже.

P. S. После кончины Дмитрия Ивановича в 1942 году сад перешел к его вдове Анне Николаевне и их дочери Галине Дмитриевне. В конце 1980-х дом Д. И. Казанцева был отнесен к разряду памятников истории и культуры областного значения. А позднее на базе усадьбы создан Музей истории плодового садоводства Урала — филиал Свердловского областного краеведческого музея.

Знаете ли вы, что…

Дмитрий Казанцев был не только гениальным селекционером, но и талантливым журналистом и писателем. Из под его пера с 1927 по 1942 годы (вплоть до самой смерти) вышло более 40 научных статей, несколько детских книжек (многие литературоведы считают Казанцева одним из зачинателей детской литературы на Урале) и два безусловных бестселлера — «Яблочный пир» и «Плодовый сад», которые ещё при жизни Дмитрия Ивановича трижды переиздавались и на которых выросло не одно поколение уральских садоводов.


Вернуться назад