Меняющие мир

В пятницу, 8 февраля, в Екатеринбурге прошло юбилейное, 20-е вручение Демидовских премий — «российской Нобелевки», как принято называть эту награду среди учёных. За что её лауреаты удостоились своих наград?

«Крёстный отец» палладия

Палладий в наши дни применяется в десятках отраслей промышленности. Его используют в электронике, медицине, крекинге нефти, ювелирном деле, с его помощью делают высокоточные измерительные приборы и катализаторы дожигания выхлопных газов автомобилей, он служит для производства самых разных химических соединений. А когда-то этот благородный металл ценили настолько низко, что даже собирались покрывать им… самые обыкновенные дверные ручки.

Илья МОИСЕЕВ. Фото: Екатерина ТИТОВА.

— Министерство финансов совершенно серьёзно рассматривало такой проект, — говорит лауреат Демидовской премии-2012, вице-президент Российского химического общества им. Менделеева, научный руководитель Института фундаментальных проблем переработки природного газа при РГУ нефти и газа им. Губкина, академик РАН Илья МОИСЕЕВ. — Но после нашей работы, после того как была открыта новая область применения палладия, от этой идеи отказались. Это наша заслуга.

Геннадий МЕСЯЦ и Валерий ЧАРУШИН. Фото: Екатерина ТИТОВА.

Илья Иосифович получил награду за выдающийся вклад в координационную химию и металлокомплексный катализ органических реакций. Вице-президент РАН, председатель Попечительского совета Научного Демидовского фонда, академик РАН Геннадий МЕСЯЦ назвал Моисеева одним из самых выдающихся химиков нашего времени. Однако лауреат скромно проговорил, что присуждение Демидовской премии явилось для него полной неожиданностью: «Я даже не думал, что научное сообщество в лице Демидовского фонда может меня заметить».

— Главное из сделанного за почти 60 лет — это изучение такого явления, как металлокомплексный катализ, — рассказывает Илья Иосифович. —  Почему-то до меня это не было достаточно понято и изучено. Катализируемый комплексный палладий до некоторой степени изменил мир. Во-первых, стало понятно, что координационные соединения могут ускорять химические реакции почти так же быстро, как ферменты. Во-вторых, палладий на многие годы стал любимым элементом химиков. До наших исследований он почти не упоминался в научной литературе, а после пошёл целый вал работ в области химии палладия. В-третьих, химики-неорганики поняли, что у них есть совершенно новая область применения их идей. А химики, занимающиеся катализом, поняли, что их азбукой является координационная химия. Нам удалось открыть несколько новых реакций и определить, что молекулы на основе палладия являются отличным материалом для создания различных веществ.

А вот к идее, что палладий как основа валюты мог бы заменить золото, Моисеев относится отрицательно. Он считает, что любимый элемент химиков сильно уступает золоту по своей цене и недоступности.

Самое интересное — это ядерный взрыв

— В 1955 году проводилось испытание двухстадийной атомной бомбы на принципе обжатия термоядерного горючего. В качестве поощрения всех учёных, работавших над ней, пригласили на полигон, причём молодым дали место поближе к взрыву. Мы легли на брезент — стоять было нельзя, чтобы не снесло ударной волной. Смотрели на взрыв сквозь кусочки закопчённого стекла, ведь для невооружённого глаза свечение было бы нестерпимым. Вначале стал формироваться огненный шар, потом от выделения огромной энергии он превратился в восходящий столб горячего воздуха, втягивающий в себя пыль. И постепенно образовался атомный гриб…

Евгений АВРОРИН. Фото: Екатерина ТИТОВА.

Таким воспоминанием поделился почётный научный руководитель Российского федерального ядерного центра — ВНИИ технической физики (Снежинск), Герой Социалистического труда, академик РАН Евгений АВРОРИН. Демидовская премия была присуждена ему за выдающийся вклад в прикладную ядерную физику.

— В жизни я занимался многими прикладными вещами, в том числе разработкой ядерных и термоядерных зарядов для военного и промышленного применения, — рассказывает Евгений Николаевич. — А самая интересная часть работы была связана с физическими опытами. Всё-таки ядерный взрыв — это уникальный инструмент для изучения свойств веществ при совершенно экстремальных условиях, когда давление доходит до миллиарда атмосфер, температура — до миллиарда градусов. Впервые такой опыт мы провели в 1957 году на полигоне на Новой Земле. Это был первый в мире специализированный физический опыт с использованием энергии ядерного взрыва. Было множество других интересных опытов, при которых изучались свойства веществ и термоядерных реакций. Например, мы измеряли скорость термоядерной детонации. Если взять узкую трубочку, которая заполнена смесью дейтерия и трития, то при некоторых условиях можно возбудить на одном её конце термоядерную реакцию, и она побежит, как огонь по бикфордову шнуру. Мы это смогли реализовать, скорость детонации измерили.

Говоря о практическом применении своих открытий, Евгений Николаевич любит цитировать нобелевского лауреата Жореса АЛФЁРОВА: «Нельзя отделить прикладную науку от фундаментальной. Фундаментальная наука занимается тем, что будет использовано не сегодня, а в будущем». Впрочем, технологии, разработанные снежинскими физиками-ядерщиками, находили применение во множестве отраслей. Например, они помогли геофизикам собрать сведения о глубинном строении земли — для этого пригодились взрывы, сделанные на большой глубине. Ядерными взрывами дробят руду, создают в толще земной коры безопасные зоны для слива вредных производственных отходов. Вклад коллектива, которым руководит Аврорин, есть и в создании знаменитого Большого адронного коллайдера.

Развитию исследований повредил мораторий на ядерные испытания, объявленный в 1990 году. Евгений Николаевич считает эту меру необходимой для сохранения мира на земле, но сожалеет о том, что она мешает ему заниматься любимым делом: «С позиций научного работника взрывы остаются прекрасным инструментом исследований, причём мы научились пользоваться ими достаточно безопасно. А в ряде случаев они просто незаменимы для человечества: это до сих пор самый мощный источник энергии, а если вспомнить об астероидной опасности, то ядерное оружие — единственный способ ей противостоять.

— Кроме того, нашей отрасли науки сильно повредил распад СССР, — говорит Аврорин. — Мы потеряли ряд полигонов, а многие производства, с которых мы получали комплектующие, оказались вне российской территории. Вред нанесла и нехватка кадров — с некоторых пор в институт стало приходить мало способной молодёжи. Но в последнее время ситуация улучшается, есть надежда на новый подъём. Потенциал нашего атомного комплекса ещё далеко не исчерпан.

Политика науке не помеха

Евгений ПРИМАКОВ. Фото: dic.academic.ru

Третьим лауреатом Демидовской премии-2012 стал человек, чьё имя у подавляющего большинства россиян ассоциируется не с наукой, а с политикой, — Евгений ПРИМАКОВ, бывший председатель Правительства РФ. Но даже на пике своей политической активности он не оставлял научных занятий. Примаков — блестящий востоковед, автор множества научных публикаций, в том числе 11 монографий, переведённых на 14 языков, он возглавлял Институт востоковедения и Институт мировой экономики и международных отношений РАН, а сегодня руководит Центром ситуационного анализа РАН. Кроме того, он отличный публицист, автор многих книг, лауреат национальной журналистской премии «Золотое перо России». А «русской Нобелевкой» он был отмечен за выдающиеся достижения в области теории и практики международных отношений и позиционирование России в современном мире.

К сожалению, сам Евгений Максимович по состоянию здоровья не смог приехать в Екатеринбург на церемонию награждения. Премию от его имени получал его ученик и преемник в науке Александр ДЫНКИН, директор института мировой экономики и международных отношений РАН.

— Евгений Максимович просил меня передать уральцам своё предложение, — сказал Дынкин. — Он хотел бы, чтобы вся сумма Демидовской премии была направлена на оснащение компьютерной техникой трёх детских домов Свердловской области: это Карпинский детский дом им. Гагарина, Первоуральский детский дом № 1 и Нижнетагильский детский дом № 5.

Работа на энтузиазме

Какие научные отрасли сегодня в России считаются приоритетными? Геннадий Месяц рассказал, что на первом месте стоит биология. Серьёзные вложения делаются в развитие нанофизики, математики, космических исследований. А на Урале, по словам председателя Уральского отделения РАН, исполнительного директора Научного Демидовского фонда, академика РАН Валерия ЧАРУШИНА, традиционно сильны физическое и химическое направления. Большое внимание уделяется физике металлов, созданию новых магнитных материалов и изучению эффектов, основанных на взаимосвязи магнитных явлений с электрическими.

— В науке существует гигантская конкуренция, — рассуждает Геннадий Месяц. — Российским учёным нужно быть первыми хотя бы в десятке научных областей, тогда с нами будут считаться во всём мире.

Однако финансирование отечественной науки оставляет желать лучшего.

— Мы в этом на порядок уступаем развитым странам, — говорит Чарушин. — Бюджет всей Российской академии наук сегодня составляет 2 миллиарда долларов в год, это сравнимо со средним бюджетом одного обычного американского университета. Исследователей у нас в стране работает втрое меньше, чем в США. Тем не менее наши институты в мировых рейтингах занимают достаточно высокие места. Мы работаем за счёт энтузиазма, чтобы не отстать там, где ещё находимся на передовых позициях.

Когда Альфред НОБЕЛЬ писал положение о своей премии, он опирался на опыт Российской академии наук по присуждению Демидовской премии. Эту награду для российских учёных учредил в 1831 году, «желая содействовать преуспеянию наук, словесности и промышленности в своём отечестве», уральский промышленник Павел Николаевич ДЕМИДОВ. На себя он взял только денежное обеспечение премии, а право выбора достойных предоставил Российской императорской академии наук. В XIX веке Демидовская премия считалась самой почётной неправительственной наградой России, среди её лауреатов были МЕНДЕЛЕЕВ, КРУЗЕНШТЕРН, ПИРОГОВ. Присуждение прекратилось в 1866 году, когда были исчерпаны средства, выделенные на неё по завещанию Демидова.

В 1993 году по инициативе УрО РАН Демидовская премия была возобновлена. Сегодня она присуждается за выдающийся личный вклад в развитие российской науки. Комитет, в который входят крупнейшие учёные нашей страны, ведёт отбор лауреатов на основе опроса специалистов из разных отраслей науки, так что Демидовская премия — это знак признания всего научного сообщества.